*/FF

Внимание: строго для лиц, достигших возраста 18 лет!!!!!!!!!!!

Все имена, отчества и фамилии, наименования юридических лиц, названия художественных произведений и их тексты, названия любых форм населенных пунктов, а также объектов, соотносимых с физической картой, – вымышлены. Любые совпадения случайны. В рассказе присутствуют сцены эротического и оккультно-мистического характера, а также нецензурные слова, в т.ч. на иностранном языке. Тем, чьи убеждения могут оскорбить такие сцены и слова, а также лицам до 18 лет, данный рассказ лучше не читать.

- Смотри, Ружа, смотри! - голос Виты был полон нехорошего восторга.
- Ты, кажется, хотела написать о Красавице и Чудовище? Красавицу я что-то не вижу… кроме себя, а Чудовище уже здесь! Так что пишиииии! - Вита сорвалась на визг. Ружа всматривалась в ту же сторону, куда смотрела Вита, до боли в глазах, и не видела ничего… хотя… почему деревья шевелятся? Ружа встряхнула головой и увидела…
На фоне темно-синего неба был отчетливо виден сгусток Тьмы. Он был выше деревьев, выше даже радуги, будь она здесь и сейчас, шире всего, что доводилось видеть Руже за всю свою жизнь, и при этом как-то судорожно шевелился. Форма сгустка постоянно менялась, но никаких строгих геометрических пропорций он не соблюдал. Ружа пыталась найти какие-то аналогии, сравнить с тем, что она знала, чтобы хоть на секунду удержать свой разум от срыва в бездну - тщетно! Вдруг она вспомнила одно высказывание, вроде бы из Стивена Кинга: "Если мой работник, придя с обеда, скажет мне, что видел на бульваре божью коровку длиной с лимузин, которая ползла по бульвару и распевала "аллилуйя", я назову его психом. Но если я сам, пойдя на обед, увижу на этом бульваре именно такую божью коровку, я поверю ему и извинюсь перед ним". "Приходится верить тому, что вижу", - подумала Ружа и продолжала смотреть - хотя что ей оставалось?
Чудовище (будем называть его так) приближалось к поляне, на которой стояли Вита и Ружа. По мере приближения становилось видно, что судорожное шевеление - это результат движения по телу Чудовища каких-то существ. Когда Чудовище вышло (выползло? выдвинулось?) к краю кустов, в свете, исходящем от них, стало видно, что эти существа имеют какой-то смазанный вид, как изображение на экране телевизора с плохо настроенным каналом. Они постоянно менялись - то змеи, то крысы, то ящерицы, то кошки, то гигантские слизни… Неизменным оставался только их цвет - жемчужно-серый, с переливами. Они бегали по телу Чудовища во всех направлениях, а также окружали его шевелящимся ковром. Тело Чудовища было покрыто какими-то отверстиями, которые пульсировали вразнобой, с чавканьем поглощая существ и выпуская их наружу.
Чудовище встало в центре поляны, и судорожно перемещающиеся существа полностью накрыли Виту и Ружу своими телами. Непередаваемые никакими словами ощущения от щекотки накрыли их волной.
Девушки бились, извивались, пытались хоть как-то прикрыть уязвимые места - тщетно! Длина цепей была рассчитана таким образом, чтобы вызвать максимальное напряжение мышц, и даже стоя на цыпочках, девушкам приходилось вытягивать руки. Усложняло положение то, что смеяться им было нельзя - существа перемещались по всему телу, по голове и лицу, и элементарная брезгливость не позволяла девушкам допустить, чтобы что-то постороннее попало им в рот. Хотя слизи существа не несли, напротив - пока Вита и Ружа еще могли чувствовать оттенки, они ощутили что-то шерстяное, перьевое, жесткое, как маленькие крючки… Чувствительности хватило только на первые секунды - дальше щекотка и зуд заполонили все их мысли.
На другой поляне пение перешло в выкрики, ритмичные, но непонятные. Неизвестные слова и буквосочетания неслись в ночи, переходя от распевов к подобию рэпа. Ничьи голоса уже не выделялись в общем хоре - слова произносились одновременно, но каждый голос вел свою тональность, и эта какофония заставляла толстое покрывало, образовавшееся на поляне из тел существ, пульсировать с определенной частотой.
Девушки пытались как-то бороться с пронизывающими их ощущениями, но бесполезно. Тем более что почти сразу существа проникли в их интимные места, соответствующим образом раздражая чувствительные окончания девушек.
Девушки боролись с подавляющей их щекоткой каждая по-своему, но обе старались вспомнить самые радостные моменты их жизни.
Ружа почувствовала тепло на груди в том месте, где висел оберег, и вспомнила… секс с Костей, когда она возбуждала его помазком. Оттуда мысли внезапно перескочили на пионерлагерь. Рассказывая Косте о группе правильных девчонок, она не упомянула о многом. Ее тоже "пытали", ей щекотали клитор и соски и довели до оргазма, она стала "своей" в этой группе и точно так же "пытала" других девчонок - ей было… приятно смотреть, как в результате ее действий девочка утрачивает контроль над собой и, сцепив зубы, мечется по кровати, стараясь ни единым звуком не выдать, что она испытывает… Одна завизжала, так ей на следующий день под утро заткнули рот и так защекотали, что она обмочила всю постель.
Ружа вспоминала, как она упивалась ритмичностью своих движений, как девочка, не в силах сдержаться, начала так же ритмично подмахивать пучку травы, или зубной щетке, - Ружа уже не помнила, что тогда у нее было в руках… Тепло становилось все сильнее, существа, избегая оберега, задвигались в том самом ритме, а Ружа - в противоритме, стараясь как можно сильнее прижаться к телам, пробегающим по ее соскам и гениталиям.
Вита не видела этого - она вновь была в серебристом лабиринте и слышала флейты. Но в этот раз их звучание перебивали ритмичные удары бубна. Вита двигалась по лабиринту и как будто играла в "горячо - холодно"; удары бубна, диссонируя со звуками флейт, направляли ее, и когда она слышала бубен, ей становилось горячо… правда, не везде, а внизу живота. Она почувствовала, что начала возбуждаться, причем сильно, но как только она отвлеклась, бубен зазвучал резче и пронзительнее, а флейты стали затихать. Вита испугалась, что потеряется в лабиринте, и усилием воли стала сбрасывать напряжение, сосредотачиваясь на звуках флейт. Это не совсем получалось, тело Виты раздирали на части два желания - выбраться из лабиринта и нырнуть в водоворот секса, бурного, разнузданного… Желание страсти побеждало, Вита видела вокруг себя такие оргии, которых испугалась бы даже много повидавшая вокзальная проститутка, но Виту они лишь раззадоривали. Бубен задавал ритм всем этим видениям, они были реальны, участники (люди, животные, злые пародии на людей и животных) подмигивали Вите и призывали ее присоединиться, но Вита понимала - останься она здесь, прими участие в любой из оргий, и ее дальнейшая жизнь будет состоять только из них. Звуки флейт усилились - это было похоже на максимальное напряжение сил, после которого - падение в Бездну. И последними усилиями воли Вита рванулась по лабиринту, игнорируя бубен и то, что творилось вокруг нее, выбираясь из облепившего ее густой, темной массой возбуждения, как змея во время линьки выбирается из своей старой кожи - медленно, но верно. Флейты указывали ей направление.
Во время всех этих событий вокруг столба из черного камня, к которому были прикованы девушки, через тела существ начал пробиваться свет - точнее, два очага света. Один был серебристо-белым и напоминал свет далеких звезд, летящих где-то в бескрайнем Космосе, идущих по своему пути, прекрасных и гармоничных в своем движении и сосредоточенно-безжалостных в своем излучении; другой был зелено-серым, тягучим и обволакивающим, обещающим спокойствие, удовлетворенность, тишину, но только здесь и сейчас - покинув это место, теряешь всё. Существа впитывали в себя и то, и другое, но свет продолжал рваться из-под их тел.
На другой поляне в это время все выкрики постепенно слились в одно слово - оно повторялось на разные лады, с разными интонациями, с разными ударениями, и эта какофония не позволяла понять, что же произносилось. Свет стал подниматься и оттуда, но был он жемчужно-серым, как платье, в которое одевали Виту Таня и Жаклин. Постепенно все голоса вышли на свою максимальную мощность, общий выкрик потряс ночное небо и резко оборвался. Настала тишина, нарушаемая только шуршанием травы под существами; Чудовище отступало с поляны, и существа тянулись за ним, порождаемые Чудовищем и им же глотаемые, унося на себе остатки света. Последняя вспышка, и вот уже на полянах ничего нет, кроме черного камня и двух безвольно обвисших обнаженных тел девушек, прикованных к нему за руки - на одной, и группы так же безвольно лежащих тел в балахонах - на другой.