M/F, MMM/F

День рождения - замечательный праздник. Особенно, если чужой. Особенно, если отмечать умеют. Ведь именно там можно познакомиться со множеством новых людей, с которыми просто невозможно не пересечься хоть в сфере каких-то интересов. А заодно, неформальная обстановка позволяет вволю поискать тех, кто в той или иной степени неравнодушен к щекотке.
=====================================================================

В тот день большинство гостей, традиционно, принадлежали к мужескому полу. Но тем прекраснее выглядели в наших глазах собравшиеся дамы. Шла, вероятно, самая неторопливая часть празднества - обеденный стол. Тут и там возникали разговоры, вспыхивали споры, в которых грех было не поучаствовать: политика, философия, религия, наука, увлечения, книги, фильмы - информации для обдумывания можно было заготовить еще на недельку вперед.
Бывают ключевые фразы, которые заставляют обратить все внимание на говорящих, и такая фраза прозвучала невдалеке от меня:
- Но не можешь же ты везде щекотки бояться? - спросил один паренек.
- Очень даже могу, - девушка, судя по голосу, была обижена подобным недоверием.
- Что, даже так? - он пощекотал своей собеседнице предплечье, а та захихикала и отдернула руку.
Я постарался припомнить имя девушки, но так и не смог. Только потом мне пришло в голову, что имя-то особенно и не звучало. Девочка пала жертвой тогдашней моды и звалась Кошкой. Почему-то тогда прокатилась эта эпидемия, и было легче встретить двух Кошек, чем парочку Катерин или Анастасий. Решив, что поиграть с Кошкой еще успеется, я присоединился к игрокам в твистер.
Твистер - это, пожалуй, игра для тиклеров-конспираторов. Возможностей для проверки щекотливости участников много, но напрямую действовать нельзя. "Случайно" царапнуть за бочок, провести по внешней поверхности стопы, пощекотать дыханием шею, чтобы услышать греющее душу подхихикивание, или оказаться погребным под грудой тел, обрушившихся в результате подобной диверсии. Но в тот день, видимо, все щекотливые девицы решили остаться дома. Хотя веселья от этого меньше не стало. Уже после игры я напоследок пощекотал пятку ведущей, сидящей на диване. Реакция последовала мгновенная - издав пронзительный визг, девушка взлетела чуть ли не под потолок, а затем мягко приземлилась обратно. Сдвинув брови, она подступила ко мне и потребовала НИКОГДА БОЛЬШЕ ТАК НЕ ДЕЛАТЬ. Что я с радостью и пообещал - есть для меня нечто садистическое в щекотании тех, для кого это является очень неприятным. На них больно смотреть, и от этого удовольствие от процесса быстро приближается к нулевому. Наверное, только один раз я дал волю подобному
садизму.
=====================================================================

Была среди моих знакомых такая девушка как Нина. Собой она представляла эталон красоты (разумеется, по мнению окружающих, лично мне до сих пор трудно понять как такие пухлые губы, большие, если не сказать выпученные глаза и излишнюю худосочность можно считать "эталоном"). Было в ее облике что-то дисгармоничное, неестественное, как будто все, что делала действительно она, проступало через подарочную упаковку. Ну да не суть. Сказать, что она была щекотлива - значит, ничего не сказать. Щекотка казалась ей ужасом, невыносимым, жутким явлением. Помнится, в одном из рассуждений она с трепетом рассказывала, что иногда опасается - вдруг на нее нападет маньяк и не изнасилует, не убьет, а защекочет.
- Представьте, какой ужас, - говорила Нина, - вот он тебя держит, или даже связал, и вырваться просто невозможно. И он начинает тебя щекотать. Медленно и мучительно. Ты смеешься, просишь пощады, но все бесполезно, - она передернула плечами и добавила, - наверное, это самое страшное, что может случиться.
Как-то раз, на Хэллоуин, Нина загримировалась под мертвеца и в таком виде пришла в университет. Решив воспользоваться поводом, я выдал какой-то туповатый афоризм вроде: "Говорят, мертвецы не чувствуют боли… а как насчет щекотки?" Не дав ей ничего ответить, я легкими тычками начал обрабатывать девице бока, а затем быстро забегал пальцами по ее ребрам и животу. Нина порадовала меня великолепным смехом - звонкий, заливистый, согревающий и одновременно будоражащий душу - он разносился по университетским коридорам, эхом отражаясь от стен, заставляя кого-то оборачиваться и с улыбкой наблюдать за происходящим. Нина пыталась сопротивляться, но явно не успевала - стоило ей прикрыть себя руками в одном месте, как мои пальцы находили лазейку в другом, не отпуская ее из объятий щекочущих ощущений. Какое-то время девушка еще держалась на ногах, но щекотка просто лишала ее сил - сначала она прислонилась к стене, а затем сползла на пол. Как ни удивительно, все лишь с улыбкой наблюдали за хохочущей "зомбушкой", даже не пытая
сь ей помочь. Я склонился над Ниной, продолжая щекотать ее, обследуя все новые и новые области ее тела. Все попытки хоть как-то защититься от моих рук оставались тщетными. Хохоча и извиваясь, она понемногу отползала по полу, протирая его своими волосами. Тогда ничего этого не замечалось - слишком уж ударил мне в голову ее чистый смех, казалось, им можно было утолить какую-то сокровенную жажду… Но тут мы встретились взглядами, и ее взгляд - взгляд затравленного животного, страдающего, чувствующего, уже не надеющегося на милосердие - остановил меня. Эх… Буквально руки опустились - ну какое уж тут удовольствие. Я помог Нине встать, отряхнуться, долго извинялся за "перегиб". В дальнейшем мы стали дружны. А мучить щекоткой я с тех пор зарекся - как-то не в удовольствие. Другое дело, что многие получают удовольствие от мучения…
=====================================================================

Но, вижу, что удалился от начала повествования. Воспоминания - коварные существа, они заводят по извилистым лабиринтам в те уголки, в которые, порой, даже не ожидаешь заглянуть. Вернемся на празднество.
Колобродили мы, разумеется, всю ночь и к середине следующего дня начали расползаться: кто по домам, кто по диванам. Кошка облюбовала себе широкий диванчик и заняла прекрасное, как ей казалось место - между двух парней. После гуляний все не особенно разбирались, как устраиваться, поэтому я спокойно прилег где-то у нее в ногах. О, я же даже ничего не сказал о внешности нашей героини! В Кошке было даже что-то не кошачье, а птичье: словно синичка порхала и скакала она с места на место, склоняла голову на бок, что-то рассматривая, будто выбирала, как клюнуть поточнее, а довольно короткая стрижка делала ее похожей скорее на сову. В лице ее одновременно сочетались какая-то детская открытость и хитрость, вполне себе недетская.
=====================================================================

Итак, я оказался в непосредственной близости от ее ножек. О, дамы! Неужели недостаточно того, что ваши ножки и сами по себе сводят нас с ума? Вы еще и облачаете их в такие обертки, что становится невозможно оторвать взгляд. На лапках у Кошки были полосатые носочки, которые, казалось, подчеркивали всю прелесть ее стоп, приковывали внимание, вызывали необоримое желание прикасаться. И тут я услышал, как девушка тихо хихикает - молодые люди, видимо, не удержались и с двух сторон начали прощупывать ребрышки своей соседки по "койко-месту". Я не преминул присоединиться, обхватив одной рукой ее икры и посильнее почесывая ее пятки, чтобы носки не помешали ей ощутить то, что и стопы не остались без внимания. Кошка дернулась изо всех сил, а смех ее стал значительно громче, перейдя от хихиканья к заливистым трелям. Сначала парни были удивлены прытью, которую внезапно выказала девушка, но когда заметили, что делают с ее лапками, то принялись за свой "фронт работ" с удвоенной энергией.
- АХАХАХАХАХАХА! НЕ ПХЯЯЯЯТКИ! ТОЛЬКО НЕ ПХЯЯЯЯТКИ! АХАХАХА! УМИРАЮ! - с трудом сквозь смех выдавила Кошка. Я приостановился, давая ей возможность отдышаться. Этим перерывом девушка решила воспользоваться в дипломатических целях.
- Слушай, ну что ты хочешь? Ну не надо щекотаться, - чуть плаксивым тоном добавила она, - а если пощекотать кого-нибудь хочешь - вон начни с Ваньки, - кивнула она на одного из парней.
Иван явно был недоволен такой альтернативой, что и выразил, вновь взявшись за ребра незадачливой переговорщицы. А я вновь прикоснулся к прекрасному - к ее стопам.
Снова все вокруг наполнилось хохотом, теперь уже действительно хохотом, а не просто смешинками. Изредка, Кошке удавалось вставить словечко или фразу:
- ХВАААХАХАТИТХАХАХ! ЧТО ХУГОДНО! НЕ_НЕНАХАХАХАХАДО!
Мучения Кошки оборвались благодаря вмешательству извне - в стенку постучали и попросили дать поспать, а пытки оставить на потом, что мы, собственно, и сделали. Девушка с облегчением буквально опала на диван, дыхание ее было сбивчиво, на глазах от смеха выступили слезы.
- Ууууф, меня, кажется, никогда так не щекотали, - вздохнула она с какой-то двойственной интонацией (смесью облегчения и легкой грусти), - а прикольно это, - добавила она, - повторим как-нибудь? - девушка взглянула на нас с хитрецой.
- Хах, только не сегодня! - поспешно добавила она, отдергивая ногу, когда я снова пощекотал ее лапку.