Как и подобает свежеиспечённой пуританке, я окончила день молитвой. После обеда Фельтон освободил меня от "священных уз", в которых меня оставили предаваться разнообразным воспоминаниям, но свободе я радовалась недолго. Вечером, в соответствии с новыми указаниями милорда, я была привязана к кровати, после чего и последовала "молитва". То есть, молился, в основном, Фельтон. Я, в основном, "радовала Господа", хохоча как полоумная. Охрану Фельтон отослал, заявив, что будет охранять меня лично. Припомнив, очевидно, как я люблю, чтобы перед сном мне помассировали ножки, "добрый брат" решил объединить приятное с полезным и занялся моими стопами вплотную, действуя согласно установлениям Господня Пророка Петра Уилкширского, чтоб ему пусто было, проклятому еретику! Привязав мои ноги так, чтобы их нельзя было отдёрнуть, Фельтон вооружился выдранными из перины пёрышками и, бормоча под нос свою околесицу, принялся водить ими по моим подошвам. Поначалу было ещё ничего, даже приятно. Но Фельтона это, видимо, не устроило. Он притащил из канцелярии парочку гусиных перьев, пропахших чернилами и жёстких как щетина. И здесь у меня начались неприятности! Лихой лейтенант принялся просовывать эти письмоводительские орудия меж пальчиков моих ног и вертеть ими там! Я так билась, что во Франции ни одна кровать бы, наверное, не выдержала! Ах, это проклятое английское качество! Никакого изящества, зато прочно! Потом - уже острыми кончиками перьев - на моих пяточках выводились некие "священные письмена". Потом… Нет! Описывать всё это выше моих сил! Одно хорошо - после получаса этого "богослужения" я уснула как убитая. Когда Фельтон отвязывал мои ноги, я уже засыпала.
Впрочем, руки мои так и оставались привязанными всю ночь, в чём я убедилась сразу, как только проснулась. Вот ведь инквизиторы! Больно же! Я раскричалась и как раз готовилась расплакаться, когда дверь открылась, и я увидела Фельтона. Вы не поверите, но первое, что я от него услышала, было предложение помолиться.
В ответ я безапелляционно заявила, что хочу на горшок, чем сразу остудила фельтонов религиозный пыл.
* * *
- Фельтон! Вы - безмозглое орудие католической реакции! - Заявила я, выйдя из-за перегородки, за которой скромно вершила свои утренние дела.
- Неправда! - Горячо возразил мой тюремщик. - Хоть я и служу католику, но использую эту службу для проповеди истинной веры! Раскрываю тёмным, погрязшим в разврате душам таинственный путь к спасению! Вы уже не раз имели возможность в этом убедиться…
- И для чего?.. - Я опустилась в кресло.
- Что для чего?..
- Ну… Для чего вы приобщаете мою погрязшую в разврате душу к таинственным тайнам спасения?
- Чтобы душа твоя спаслась! Вот для чего!
- И вы полагаете, что душа моя спасётся оттого, что вы пару раз слегка меня пощекотали?
- О, нет! Путь спасения тернист и труден! И ты, сестра, находишься лишь в самом его начале!
- И кто бы сомневался! Тогда зачем вы указываете мне путь к спасению, если знаете, что мне не дано им пройти? Что осталось совсем немного дней - и я буду отдана на потеху изрыгающим латынь живодёрам! Отдана вами, мой добрый брат…
- Должно быть… такова воля Божья… - Пробормотал Фельтон. - И кто, как не вы сами, навлекли на себя эту участь своими преступлениями! Вам остаётся одно: посвятить остаток своих дней молитве! Желательно - непрерывной!
- Ах, что вы говорите?! Мои преступления! Ваш обожаемый лорд Винтер, конечно, сообщил вам, из какого "надёжного источника" он получил сведения о них?
- Нет, се… сударыня, мне это неизвестно.
- И тем не менее, вы поверили каждому слову…
- Лорд Винтер… столько сделал для меня… Его приверженность латинской ереси смущает и печалит моё сердце, но милорд никогда не давал повода усомниться в своём благородстве…
- С ума бы не сойти! Прямо вот никогда!
- У меня нет причин не верить ему!
- Тогда… Тогда оставьте меня! Я не стану молиться при жалком слуге лжеца и еретика! Ну? Что вы встали?! Уходите! Вам незачем обо мне беспокоиться. Вы отлично знаете, что я не возьму на себя такой грех перед Господом, как самоубийство…
- У меня есть приказ милорда. - Фельтон упрямо набычился. - Я не должен оставлять вас без присмотра, пока вы не будете… ограничены в движениях…
- Вот поэтому я и говорю, что вы - безмозглое орудие папизма! Не утруждайтесь! Вам совершенно незачем передо мной оправдываться. Делайте свою работу! - Я протянула ему сложенные руки. - Оправдываться вы будете пред Господом нашим на Страшном Суде! "У меня был приказ милорда!" - Скажете вы. Интересно, что ответит вам Бог?
Фельтон нервно сглотнул. Я упала на колени, закрыла глаза и продолжила чуть нараспев, словно в трансе:
- "Вот истинный праведник!" - Скажет Господь. - "Он, правда, истязал невинных, швырял мучениц на съедение львам, верой и правдой служил хулителям моим и гонителям. Но это такие пустячки! Ведь у него был Приказ Милорда! Известного еретика и прожжёного грешника. Добрый Фельтон! Верный Фельтон! Ты слышишь эти дикие вопли откуда-то снизу? Они доносятся из преисподней, где твоего господина как раз пристраивают на раскалённую сковородку… О! А вот и скворчание послышалось, запашком потянуло… Но ты, Фельтон, не горюй. Для таких "праведников", как ты, место на этой сковороде всегда найдётся."
Хлопнула дверь. Я открыла глаза. Фельтон cбежал.
Ничего. Он вернётся.
* * *
Он вернулся только вечером. Я сидела в том же кресле, тихая, задумчивая.
- Фельтон! - Сказала я. - Мой добрый брат… Простите меня… Я была к вам слишком жестока…
Лейтенант пал к моим ногам.
- О, нет, сестра! Это ты прости меня! Ты была права! Я лишь слепое орудие! Мерзкое орудие греха и скверны! Помоги мне прозреть! Открой мне правду!
- Правду… - Тихо сказала я. - Разве можем мы знать?..
- Да! Да! - Убеждённо воскликнул Фельтон. - Скажи, кто оклеветал тебя? Я… Я всё же надеюсь, что милорд был введён в заблуждение…
- Надежда… - Прошептала я. - Как это прекрасно - надеяться, верить в людей… Не беспокойтесь, Фельтон! О, конечно, вы правы! Милорд просто был введён в заблуждение. Потому что хотел заблуждаться… Как все католики, лорд Винтер верит в то, во что ему верить выгодно… Мне же осталась лишь надежда на Господа! Господь! На тебя уповаю! - Я воздвигла очи повыше.
- Но я не лорд Винтер! Я - другой! - Воскликнул Фельтон, его глаза горели.
- Милый Фельтон… Вы ещё не расстались с розовыми слониками иллюзий… Не лучше ли это - оставаться в счастливом неведении? Зачем вам правда? Правда убивает!
- Пусть! - Вскричал лейтенант. - Пусть я погибну! Но погибну, не блуждая во тьме! Прошу тебя, сестра, откройся мне!
- Открыться вам?.. Распахнуть ту бездну ужаса, позора и отчаяния, куда ввергло меня человеческое коварство?! И тем самым погубить единственного человека, кто был добр ко мне, жалел и пытался помочь? Никогда! Я безропотно приму свою участь. Ещё совсем немного страданий, и я встречусь с Господом! Вы получите чин капитана, а там и дворянство... Усадебка, молодая жена, детки… Тихая размеренная жизнь на лоне сельской местности… Как хорошо, что моя смерть поможет вашему счастью!
- Сестра! Сестра! Не говори так! - Фельтон уткнулся лицом в мои колени. - Соблазны… Мороки! Дом… Семья… Тихая жизнь… Разве для этого мы рождены?!
- А разве нет? - Тихо спросила я.
- Кто-то - может быть! Я - нет! Я так устал ходить во тьме… Искать - сам не зная чего… Служения! Но я был слеп… Я служил идолам… Сестра! Сестра! Подними мои веки! Укажи мне истинную цель!
В отчаянии он уткнулся головой в пол, обнаружил там мои ступни и принялся покрывать их слезами и поцелуями. Разумеется, я была босиком. Как говорит Рошфор - атаковать надо со всех направлений сразу.
Я склонилась к нему, положила ладонь на голову и стала нежно ворошить пальцами редкие волосы. Так почёсывают гриву ручного волка.
(продолжение следует) ->
