Несколько следующих дней я провела взаперти, предоставленная самой себе. Условия моего заключения были более чем комфортны. Я имела всё для привычного образа жизни, кроме самого главного - свободы и душевного спокойствия. Каждую минуту я ждала, что мучитель вернётся, и я буду подвергнута новым истязаниям. И я не ошиблась! Однажды после ужина я снова почувствовала на себе действие сонного зелья, с помощью которого меня похитили несколькими днями раньше. Теряя сознание, я поняла, что пробил час новых испытаний!
Мой добрый Фельтон! Я очнулась в удивительном месте! Это был сад. Повсюду вокруг росли странные, необычайно красивые кусты и небольшие деревца. Тёплый, влажный воздух был пропитан дивным ароматом неизвестных мне цветов и плодов. Прелестные птички с ярким оперением перелетали с ветки на ветку и упоительно чирикали. Всё было залито солнечным светом, но самого солнца я не видела. А небо - если это было небо - казалось таким близким, словно до него можно было дотянуться кончиками пальцев! Меня охватило желание немедленно подняться на ноги и как следует попрыгать для проверки близости небес. К сожалению, мои планы столкнулись с неожиданным препятствием в виде четырёх вбитых в землю колышков, к которым были привязаны мои раскинутые в сторону руки и ноги. Кроме того, я с удивлением обнаружила себя полностью раздетой.
Я решила, что в этот раз прислужники моего мучителя перестарались с сонным зельем, и я, наконец, попала в Сад Господень. Но почему я привязана? Может быть, после того, как наши непутёвые прародители сбежали отсюда, да ещё и наворовали яблок на дорожку, Господь предпочитает не рисковать? Не успела я рассмеяться нелепости этой мысли, как между деревьев мелькнуло что-то чёрное. Я насторожилась. Чёрное мелькнуло ближе, и вдруг на полянку вышло удивительное существо. Это был высокий человекоподобный демон с кожей чернее агата, странным, деформированным лицом, чудовищно толстыми губами и ноздрями, словно вывернутыми наружу. Белки с любопытством таращившихся на меня глаз были, вероятно, единственным светлым пятном его облика. Волосы - густые, жёсткие и тоже чёрные - торчали во все стороны, образуя вокруг головы нечто вроде ореола, и не позволяли рассмотреть - растут ли на ней какие-нибудь рожки. Никакой одежды на нём не было, и мужские атрибуты угрожающих размеров не позволяли ни на минуту усомниться в том, что передо мной - самец.
Я сразу поняла - кто это, и безмолвно воззвала к Богу, моля открыть, что я сделала не так.
- Лиззи! Марси! Мэйзи! - Крикнул служитель преисподней. - Бегите сюда! Здесь белая мисти!
Среди деревьев вновь замелькало чёрное, и на полянку выбежали три… никогда не думала, что бывают черти женского пола. Тем не менее, сомневаться в этом не приходилось, причём признаки женственности были столь же внушительны, как и соответствующие признаки чёрта-самца.
Чёртовки разглядывали меня с огромным интересом.
- Хм… - Сказала одна из них. - Никогда не видела белую мисти в естественном состоянии. Вечно на них что-нибудь напялено. Теперь понятно - почему.
Чертовки дружно захохотали.
- Смотрите, подружки! Большой Бо не может оторвать от неё глаз! Неужели ему так понравились эти… хм… шишечки… когда совсем рядом - стоит только руку протянуть - висят большие сочные апельсины! - Чертовка погладила свои тяжёлые груди.
- Каждый плод хорош по-своему. - Философски ответил Большой Бо, с любопытством глядя на меня.
- Может быть, Белый Маста решил наградить Большого Бо за верную службу? - Предположила одна из чертовок. - И он привёл сюда эту белую мисти, чтобы Большой Бо с ней позабавился? Смотрите! Он даже привязал её к этим колышкам, чтобы мисти не убежала в страхе перед ужасным копьём Большого Бо!
- Скорее, Бо! - Воскликнула другая чертовка. - Начинай играть с мисти, а мы посмотрим, как ты это делаешь! И послушаем, как она будет петь для тебя!
- Подружки! - Сказала третья чертовка. - Зачем вы смеётесь над бедняжкой Бо! Ведь ему почти каждую ночь приходится играть с белыми мисти, а бывает, что с двумя или тремя! Иногда он так устаёт, что у него даже не остаётся сил поиграть с нами! Он только спит целый день, или курит свою макумбу, или прячется от нас и плачет!
- Не может быть!!! - В один голос закричали две другие. - Разве может Большой Бо плакать?! Да у него и слёз-то, наверное, нет! Бо! Скажи ей, что ты никогда не плачешь!
- Марси, как всегда, выдумывает. - Ответил чёрт. - Большой Бо никогда не плачет. У него нет слёз.
- Какое чудесное утро, друзья мои! - Послышался знакомый голос. - Как вы поживаете? Не соскучились по Белому Маста?
Я просто не поверила своим глазам! На полянке появился он - мой похититель и мучитель! Всё это было подстроено! Черти тотчас опустились на колени, очевидно, видя в подлом негодяе своего повелителя.
- Здравствуй, добрый Маста! - Сказала одна из чертовок. - У нас всё хорошо! Но мы ужасно по тебе соскучились! Мы всё время сидим и горюем… Только и думаем - когда же придёт Маста!
- Добрый Маста! - Сказала чертовка, которую Большой Бо назвал Марси. - Сегодня утром, в надежде на твой приход, мы сплели для тебя красивый венок из цветов! Позволь принести его!
- Конечно, милая крошка! М-м-м… Мэйзи? Не так ли?
- Марси, Маста.
- Ах, ну конечно! Принеси этот венок. Я сгораю от нетерпения!
Марси вскочила и скрылась за деревьями. Её господин обернулся в мою сторону.
- Ах, это вы, миледи! Я уже и забыл, что велел доставить вас сюда. Как вам Моя оранжерея?
Я не ответила. Моё изумление, видимо, было столь очевидным, что подлый негодяй расхохотался.
- Я вижу - вы уже познакомились с обитателями Моего сада. Надеюсь, они вас не испугали? Не беспокойтесь - это не дьяволы, как вы, вероятно, подумали. Всего лишь негро - так их прозвали испанцы. Обитатели берегов Гвинеи, где и теперь костенеют в язычестве их дикие сородичи. Испанцы вылавливают их и отвозят в свои вест-индские колонии для работы на плантациях. Местные-то дикари у них давно закончились… Самых красивых и вышколенных иногда отправляют в Испанию - в качестве экзотических слуг - на больших галеонах, вместе с серебром, золотом и другими дарами этих сказочно-богатых земель. Некоторые из этих кораблей, представьте себе, действительно добираются до Испании! Но не все, далеко не все… Этих милашек Мне подарил один приватир, перехвативший доставлявшее их судно у самого Кадиса. По-правде говоря, ему пришлось подарить Мне почти всю свою добычу. В его свидетельстве обнаружились кое-какие нарушения… Теперь эти дети природы служат Мне. И - как видите - ничуть не жалуются. Я населил ими свой маленький домашний Эдем. Иногда Я привожу сюда особенно ценных гостей, и Мои питомцы встречают их со всем гостеприимством. Взгляните, - он обвёл рукой вокруг, - здесь всё по Книге Бытия: Адам, - он указал на Большого Бо, - целых три Евы - тут Я позволил себе дополнить и улучшить Писание, ну и, конечно, Бог-Отец. - Мерзкий шут отвесил церемонный поклон. - Ах, вот и Мэйзи со своим веночком! Ну, не стесняйся, милая, подойди скорее ко мне!
Он снял шляпу и склонил голову, а Марси подбежала и повесила ему на шею огромный боа из цветов.
- Ах, какая прелесть! Спасибо, милая! - Он поцеловал Марси в губки и надел шляпу. - Так приятно быть Богом! А ведь вы, миледи, могли бы стать нашей четвёртой Евой! Это придало бы Моему Эдему разнообразия! Но пока вы здесь немного в другом качестве. Скажем… пленённая демоница, дерзнувшая восстать против Воли Моей, поверженная, заключённая в оковы и введённая в Эдем в качестве живого свидетельства могущества Господня. Друзья мои! - Он вновь обратился к своим чернокожим рабам. - У Меня есть к вам маленькая просьба. Эта негодная мисти ужасно обидела вашего Масту…
- Ах, Маста! - Воскликнула одна из девушек. - Неужели она отказалась разделить с тобой ложе?!
- Лиззи… Малышка… Ты читаешь в Моём сердце!
- Какая невоспитанная! Лиззи не верит!
- И что же, Маста? Как мы должны наказать негодницу? - Спросила Марси.
- Ну-у-у… Не то, чтобы наказать… Я бы сказал - немножко повоспитывать, поделиться с ней вашим богатым опытом, научить правильному отношению к жизни…
- Хм… И как же нам её воспитывать? - Задумалась третья девушка, очевидно - Мэйзи. - Может быть - отшлёпать?!
- Чтобы у неё по всему телу были отпечатки ваших маленьких ладошек? - Рабовладелец расхохотался. - Это выглядело бы забавно! Но нет. Мне бы не хотелось, чтобы это красивое тело понесло какой-нибудь урон. Я всё-таки надеюсь ещё им воспользоваться - пусть оно останется таким же розовым, гладким и нежным как сейчас.
- Ах! Мэйзи придумала! В поместье прежнего хозяина Мэйзи - сеньора Фернандо, - красивых, но капризных рабынь, которые упрямились, не желали выполнять желания сеньора, подвергали одному наказанию - оно называлось "тортура дивертида"...
- Да! Да! Мы помним! - Лиззи и Марси залились смехом и захлопали в ладоши. -Не печалься, добрый Маста! Скоро белая мисти станет милой и покладистой как твои чёрные помпусеньки!
- Кажется, Я догадываюсь, что это за "дивертида" такая! - Гнусный мучитель рассмеялся вслед за своими "помпусеньками". - Сдаётся Мне, цвет кожи - не помеха для витающих в воздухе плодотворных идей. Нет пределов торжествующему Разуму! Кто знает? - Пробормотал он. - Может быть, то, что оказалось не под силу искусной, но бездушной машине, удастся шаловливым девичьим пальчикам? Ну что ж, миледи! Оставляю вас на попечение этих очаровательных созданий! Не скучайте! А меня ждут важные государственные дела.
- Как, Маста?! Вы уже покидаете нас?! - В отчаянии воскликнула Лиззи.
- Увы, мои пушистики! Королевская служба!
Напыщенный мерзавец удалился. Девушки переглянулись и молча устремились ко мне. Я, Фельтон, не знаю испанского, и никак не могла понять - что же они задумали? Что за "тортуру дивертиду" предстоит мне вынести? Но неведение моё длилось недолго.
Ах, Фельтон! Это оказалось продолжением всё той же пытки! Только в этот раз меня щекотала не дьявольская китайская машина, а три темнокожие девушки, и если вы думаете, что от этого мне было легче, то вы плохо знаете девушек! Если машины ужасны своим чудовищным постоянством, то девушки чудовищны своей ужасной непредсказуемостью. Изобретение гнусного китайца неизменно, неумолимо и равнодушно касалось моих чувствительных местечек, сводя с ума неизбежностью и равномерностью этих прикосновений. Я могла кричать, рваться, хохотать, плакать, умереть, воскреснуть - это ничего бы не изменило. С девушками - всё наоборот!
Они чутко реагируют на всё, что с вами происходит, и безошибочно выбирают самые эффективные способы воздействия, с лёгкостью меняя их, когда чувствуют, что прежние методы перестали приносить плоды. Их пальчики теребят вас тут и там, трепетно отмечая реакции вашего тела, пока не обнаружат место, где вы особенно чувствительны и уязвимы, чтобы наброситься на него со страстью голодной пантеры! Девушки и машины подобны друг другу лишь в неумолимости и беспощадности. В вашу ахиллесову пяту будут всаживать стрелу за стрелой, как вдруг она им почему-то прискучит, и без сожалений оставив эту золотую жилу, девушки отправятся на поиски чего-то нового. Девушки защекочут вас до окаменения - так будут напряжены ваши мышцы - ах, вот как, должно быть, действовал взгляд горгоны Медузы, а может, и не совсем взгляд, - может, это её змеиные локоны проникали в тайные уголки тела жертвы, чтобы защекотать её до смерти, - но девушки - не медузы, им не хочется, чтобы вы умерли слишком быстро - девушки безошибочно определят момент, начиная с которого дальнейшее повышение ставок перестанет быть прибыльным, - и вот, вместо зверской щекотки, вас нежно гладят ладошками, нашёптывают вам на ушко что-то успокаивающее, заботливо утирают слёзки, убирают с лица взмокшие от пота волосы, и когда вы расслабитесь, размякнете, впадёте в сладкую дрёму, они набросятся на вас скопом, чтобы яростно щекотать все ваши заблаговременно выявленные ахиллесовы пяточки разом! Для девушек вы - открытая книга, которую они листают взад и вперёд по своему усмотрению.
Примечания.
"Лиззи! Марси! Мэйзи!" - Имена темнокожих героев позаимствованы у участников группы Бони М (Лиз Митчелл, Марсия Баретт, Мэйзи Уильямс и Бобби Фарелл).
Мисти – избалованные своим хозяином, зажравшиеся, обнаглевшие негры относятся к белым женщинам без всякого почтения и вместо положенного «мистрис» («госпожа») называют пренебрежительно-уменьшительным «мисти» («госпожулька»), которое сами же и выдумали.
Маста Маста – иск. англ. «master» («господин», «хозяин»).
Макумба – вымышленное автором псевдо-африканское слово. Значение его не до конца понятно.
Гвинея – историческая область Западной Африки, занимающая побережье Гвинейского залива, между современными Гвинеей-Бисау и Экваториальной Гвинеей. В XVI-XIX веках - основной поставщик рабов на мировой рынок.
Вест-Индия – историческая область, охватывающая ряд островов к востоку от Центральной Америки, включая Большие и Малые Антилы, а также Багамы. Населена потомками европейских колонистов и африканских рабов.
“Местные-то дикари у них давно закончились…» - туземное население Вест-Индии полностью вымерло в течение первых ста лет господства испанских колонизаторов, к началу XVII века.
Приватир (тоже самое – капер, корсар) – пират, действующий с разрешения своего правительства, о чём имеет соответствующее свидетельство (каперский патент). Определённый процент с добычи приватира отходил выдавшему патент правительству. Обычно приватирские свидетельства выдавались во время войны и разрешали захват судов противника, а иногда - и нейтральных стран. Англо-испанская война 1625-30 годов велась со стороны Англии главным образом посредством выдачи каперских патентов.
Кадис – город на юго-западном побережье Испании, к западу от Гибралтарского пролива. Главный атлантический порт страны.
«…тортура дивертида…» - комическая пытка (исп.)
Горгона Медуза – короче, это длинная и запутанная история. Жила-была на свете одна симпатичная горгона по имени Медуза. И до того она была симпатичная, что приглянулась царю морскому по имени Посейдон. Обернулся Посейдон птичком, прилетел к Медузе и овладел ею в храме Афины. А Афина была девушка очень строгих правил. «Что такое?!» - Стала кричать она. – «Какой разврат в моём храме!» А Посейдон уже улетел. Одна Медуза осталась, вся растрёпанная. Вот ей одной и влетело. Заколдовала её Афина, чтобы вместо волос у Медузы выросли змейки, а на кого она ни глянет – все в камень обращаются! С этого дня начались у нашей горгоны большие проблемы. Только она себе подходящего мужичка приглядит, чтобы, например, замуж выскочить, как мужчина внезапно приходит в нерабочее состояние! Долго она так мучилась. А потом один царь, по имени Полидект, велел некоему Персею прикончить её, а то надоела – слоняется под окнами, стенает, рассказывает, как ей тяжело, а прогнать нельзя – боятся все. Наобещал царь этому Персею полцарства и дочь свою Андромеду в придачу. «Полцарства, говоришь…» - Задумался Персей. «Ага! И Андромеду ещё!» - Говорит Полидект – «Ты только, соколик, не тяни с этим делом. А то невмоготу уже! У нас депрессия экономическая назревает – все рыдают, горгону жалеют, никто не работает!» «Ладно.» - Говорит Персей. – «Убедил.» И пошёл на горгону охотиться. Идёт, сомнениями мучается. С одной стороны – полцарства на дороге не валяются, плюс – Андромеда. С другой стороны – почему я? Что – никому больше полцарства не надо? Что-то тут нечисто…» Видит – а навстречу ему – нимфы. «Ой!» - Кричат. – «Девочки, смотрите! Это же Персей! Он идёт отрубать голову гадкой горгоне, от которой мы уже не знаем куда деваться! Она каждый день проходит мимо нашей рощицы, по пути к царскому дворцу, и так плачет, так на жизнь свою жалуется, что у нас настроение сразу портится на весь день! Ни петь ни хочется, ни плясать, ни за мальчиками хорошенькими гоняться! Просто ужас! Девочки! Давайте пожелаем Персею удачи и все по очереди его поцелуем. На счастье!» Долго целовали нимфы Персея. А может – и не только целовали. Может, и ещё что-нибудь с ним делали. Мы этого не знаем. Персей молчит, не рассказывает. Известно только, что подарили ему нимфы на прощание сандалики и шапочку. Он с ними до сих пор не расстаётся. А лет с тех пор прошло немало. Идёт дальше, а навстречу – Посейдон. «Стой!» - Говорит. – «Знаю – идёшь ты, чтобы разделаться с этой шлюхой… как там её – Медуня, Медуся… память на имена у меня короткая. Я из-за неё на Олимпе который год не показываюсь, все на меня там как на мразь последнюю смотрят. Слушай – убил бы ты её поскорее, а? Глядишь и забудется постепенно вся эта нелепая история, и буду я снова хороший, мудрый и справедливый. На тебе – ножик волшебный. Чтобы башку ей пилить сподручнее было.» «Спасибо, мудрый Посейдон.» - Сказал Персей и дальше идёт – в сандаликах, шапочке и с ножиком. Но самый лучший подарок сделала Персею Афина. Взяла она старый бронзовый щит и начистила его до зеркального блеска! Долго старалась богиня, вспотела так, что уровень мирового океана поднялся и Атлантиду затопил. Туда ей, Атлантиде, и дорога. А все моря и океаны сделались солёными. Это уже хуже, но приспособиться можно. Идёт Персей и видит – щит перед ним лежит. А на нём написано: «Персею от Афины». Ладно, делать нечего, с Афиной шутки плохи, подобрал – тащит. А щит тяжеленный! И вдруг слышит: «Мужчина! Потанцуйте со мной! Я на вас смотреть не буду – честное горгонское!» Выглянул Персей из-за щита осторожненько, а вокруг – статуи мужиков торчат. Много их на горгонины хитрости попалось. «Не подходи!» - Кричит Персей. – «Дура! Зарежу!» А горгона всё ближе и ближе. «Ой!» - Говорит. – «Такой большой щит, а за ним – такой маленький мужчина! Но ничего! Мне и такой сгодится!» Подбежала к Персею, чтобы за щит заглянуть, глянула в зеркальную поверхность и своё отражение увидела. «Ой!» - Кричит. – «Ой! Какой кошмар! Все мои змейки перепутались! Как некрасиво!» Стала она своих змеек пытаться красиво уложить, а они расползаются! Горгона всё ближе к щиту подходит, вглядывается в отражение своё всё пристальнее и сама не замечает, как в камень превращается – пальчики на ножках, пяточки, коленки, животик, грудь, ручки, под конец – одни змейки остались, дыбом вставшие, но потом и они окаменели. Вылез Персей из своего укрытия, отпилил горгоне голову и во дворец пошёл. А обезглавленный труп Медузы – вы не поверите – родил коня! Причём – крылатого, Пегас его звали. Известный впоследствие конь. Видать, от Посейдона родился, больше не от кого. Возвращается Персей к Полидекту. «Давай, - говорит, - мои полцарства, и Андромеду не забудь». «Понимаешь, какое дело…» - Говорит Полидект. – «Твои полцарства у меня другой царь отобрал, Фемистоклюс какой-то. Ты к нему сходи – может, отдаст.» «Эх, ты!» - Говорит Персей. – «Вот ведь незадача какая! Ну, ладно. Давай хоть Андромеду.» «Понимаешь, Персей…» - Говорит царь. – «Повадился нападать на моё царство один морской змей. Корабли топит, деревни рыбацкие разоряет. Так что пришлось мне Андромеду в жертву ему отдать. Ты уж извини…» «Ох!» - Говорит Персей. – «Как это ты родную дочь змею отдал?! Жалко же!» «Ерунда!» - Смеётся Полидект. – «У меня этих дочерей – штук пятьдесят, от разных жён, одной больше, одной меньше – мне без разницы!» «Ну так ты и мне другую дочь отдай!» - Повеселел Персей. – «Мне ведь тоже без разницы! Была бы баба – а применение ей найдётся!» «Нет! Ну что ты!» - Говорит Полидект. – «Я ж тебе Андромеду обещал. Если я тебе сейчас другую дочь отдам - получится, что я тебя обманул! Что люди обо мне скажут!» «Вот ведь… проблема какая…» - Говорит Персей, весь сникнув. «Да, Персеюшко, не повезло тебе...» - Сочувствует царь. – «Да ты не горюй! Андромедку-то недавно совсем на берег потащили. Может, этот змей её ещё не слопал. Ты беги скорей на берег! Победишь змея – и Андромеда твоя!» Услышал Персей слова Полидекта – и бегом на берег. А там визг стоит! Андромеда на песочке лежит, к колышкам каким-то привязана, а к ней змей подбирается – огромный, страшный, слюна с языка капает – сразу видать, любит зверушка человечинкой побаловаться! Персей бежит, спотыкается, вопит во всю глотку: «Стой! Моё!» Увидал змей Персея – ай, думает, какой аппетитный юноша. Дай-ка сперва его проглочу, а девицу – на сладкое оставлю. И бросился на Персея. Тот только здесь и опомнился – понял, какого дурака свалял. А всё из-за жадности! Нет бы сказать: «Не надо мне награды от тебя, царь Полидект! Без корысти я геройства свои творю! Во славу Богов, на радость народу эллинскому!» Какое там! «Где полцарства?.. Гони Андромеду…» Ох, и герои пошли… Схватил он ножик свой, да что там ножиком сделаешь?! Зверюга в длину метров четырнадцать! И в обхвате – полтора как минимум! Персей уж и с жизнью попрощался, ножик уронил, мешком своим отмахивается, а тут из мешка – голова медузина вываливается. Как стрельнёт глазёнками! Персей слышит – тихо стало. Открывает глаза, а вместо змея – камушки! И голова горгонкина лежит – глаза закрыты - видно, на дозарядку встала. «Эге!» - Думает Персей. Засунул голову в мешок, развязал Андромеду и с ней вместе к дворцу Полидекта возвращается. «Эй!» - Кричит. – «Царь! Иди - покажу чего!» «Чего ты там мне покажешь?» - Спрашивает подозрительный Полидект. «Да иди – сам увидишь, не бойся. Ну, что ты какой! Победил я змея морского. Голову оттяпал, а у него внутри – золотище! Знаешь, сколько?» Полидект про золото услыхал и скорей к Персею. «Где?! Где?!» - Кричит. Сбежал по лестнице, из-за угла выскакивает, а ему прямо в морду – башку горгонину! Бац! Был Полидект, стала работа Праксителя. А не надо таким хитрым быть! Стал Персей царствовать вместо Полидекта. Андромеду в жёны взял – куда деваться, она от него всё равно бы уже не отстала. А голову горгонину – от греха подальше в море выкинул. Катается голова по дну морскому и рыбок в камешки превращает, всё надеется – Посейдон мимо проплывать будет. Но Посейдон – не дурак. Его теперь в Эгейское море ничем не заманишь.
(продолжение следует) ->
