| M…M/F
Пинки сидела на кровати, обхватив руками колени, и дрожала. На ней все еще была одета миленькая, девчоночья, белая блузочка и небольшая клетчатая юбка. Но волосы ее уже не были аккуратно собраны и заколоты. Заколки висели на концах растрепанных прядей. Несколько локонов спадали на ее лицо, а самые непослушные даже прилипли к губам. Подмышками у нее неприятно зудело. Пинки подняла руку, чтобы почесать зудящие местечки. Она содрогнулась всем телом, едва ее пальцы дотронулись до жутко гладкой поверхности ее подмышки. Девочка громко выругалась.
- Мать их! Я всегда гордилась волосами, которые здесь росли. Вы только поглядите, что эти говнюки сделали со мной.
Внезапно входная дверь отворилась. Пинки отшатнулась вглубь кровати, и вся вжалась в угол. Это была Мег. Женщина зловеще возвышалась над трепещущей девочкой, на лице у нее была неприятная усмешка. Пинки не знала, что ей теперь делать. Она была в замешательстве.
- Я все сделала правильно? - робко спросила девочка.
- Ты была просто великолепна, дитя мое, - ответила Мег. В руках у нее была большая сумка.
- Что это? - Пинки знала, что это.
- Здесь то, что тебе следует надеть завтра для следующей процедуры.
- Но почему я должна делать это? - на глазах у Пинки блестели слезы.
- Ох ты, ах ты! - саркастически заметила Мег. - Мы заливаемся крокодиловыми слезами?
Пинки не была полностью уверена, что значит выражение "крокодиловы слезы", но ей казалось, что это означало, что она лишь притворяется плачущей. Тем более что так оно и было на самом деле. Но сейчас она была в ужасе от одной мысли о том, что ждало ее следующим утром.
- Я уверена, ты поправишься, моя дорогая. Сейчас ты лишь дикая, невоспитанная девчонка, которая не уважает старших. Ты должна понять, как замечательно быть хорошей девочкой твоего возраста. Девочкой, которая прилежно учится в школе и у которой есть приличные друзья, которые не курят и не принимают наркотики.
- Кстати о куреве. Мне так охота курить, что я даже отсосала бы у доктора Вуда, если бы он дал мне сигаретку! - задыхаясь от сознания собственной храбрости, воскликнула Пинки.
Мег швырнула в нее сумку, которая больно ударила ее прямо в грудную клетку.
- Ты выздоровеешь, я говорю тебе это, девочка моя. Итак! Надень это завтра с утра или ты пожалеешь, что родилась на свет. Тебе понятно?
- Да.
- Что да?
- Да, мэм.
Мег, ворча от негодования, вышла, и Пинки уставилась на сумку. Затем она откинулась на кровати и закрыла глаза.
Пинки снится сон.
Ей кажется, что она снова оказалась на улице и с трудом ковыляет по какой-то темной аллее в поисках своих друзей. Вдруг она видит впереди горящий мусорный бак и фигуры людей, греющих над ним руки.
- Эдди? - радостно кричит Пинки и устремляется туда, раскрывая объятия своим друзьям.
Фигуры медленно оборачиваются и смотрят на нее. Они одеты так же как всегда, так как могут одеваться только бездомные люди. Хотя когда Пинки приглядывается повнимательнее, она понимает, что ее друзья - это совсем не ее друзья, а доктор Вуд и его сподручные. Они с улыбкой смотрят на нее и манят к себе.
В этот момент Пинки понимает, что она совершенно голая. Она пытается прикрыть руками свою грудь и промежность, поворачивает прочь и пытается бежать. Но ее хватают множество грязных рук и валят на землю. Пинки заходится от крика, а они прижимают ее к холодному асфальту и сжимают ее запястья. Они поднимают их вверх над ее головой и словно железными тисками зажимают лодыжки.
- Пожалуйста, отпустите меня! - кричит беспомощная девочка. Но они не отпускают ее. Вместо этого они смеются и внезапно набрасываются на нее и начинают водить своими мерзко шевелящимися грязными пальцами по ее такой уязвимой обнаженной коже.
- Не щекочите меня, пожалуйста! - умоляет беззащитная Пинки. Пальцы разбегаются во все стороны по ее телу, глухие к ее мольбам, и она чувствует приступ невероятной, жестокой, безжалостной и ужасно интенсивной щекотки. Их пальцы скребут нежные подошвы ее ножек, и она визжит, поджимает пальчики вниз, тщетно пытаясь отразить внезапную щекотливую атаку. Другие пальцы терзают ужасно щекотливые местечки под ее ребрами или грубо вонзаются в грудную клетку, как рачьи клешни. Еще одна группа безжалостных пальцев скользит по гладкой ужасно боящейся щекотки коже ее обнаженных подмышек, кончики некоторых пальцев трепещут подобно легким крыльям бабочек, другие скажут из стороны в сторону как дикие кони. Разящие щекоткой руки блуждают по ее шее и пробираются к ее спине.
Пинки охватывает безумная паника, они пронзительно визжит. Уровень ее щекотливости просто не поддается описанию. Во сне она вспоминает, как однажды мальчишки в школе застали ее лежащей на траве и, когда она попыталась подняться, повалили обратно на землю. Двое из них крепко держали ее, в то время как остальные безжалостно щекотали слабую, щекотливую девочку. Тогда она пыталась кричать, проклиная их, но они лишь смеялись, щекоча и щекоча ее чувствительное и беззащитное тело. Теперь же, во сне, ей кажется, что она умрет, если эти люди будут щекотать ее хоть еще одну секунду.
Но Пинки не умирает. Наоборот ее ощущения все более и более обостряются, в то время как она может лишь кричать, чувствуя прикосновения грязных, ловких пальцев к ее нежным подмышкам. Она визжит, и умоляет и пытается разжалобить тех, кто щекочет ее ножки. Они же все, похоже, находятся в состоянии некоего экстаза. На все ее мольбы они лишь улыбаются неизменной злой улыбкой.
- Щекотать, щекотать, щекотать, щекотать! - повторяют они нараспев, как будто они какие-то безумные монахи, распевающие мантру пыток. Пальцы извиваются как червяки, движения их непрерывны и непредсказуемы, кончики пальцев перескакивают с одного на другое место на обнаженной щекотливой коже Пинки.
Она не может опустить руки вниз. Сильные руки этих людей крепко держат ее. Ее ноги тоже прикованы к земле.
Один из бродяг взглядывает вверх, его лицо очень близко к лицу Пинки, и говорит: - Я просто обожаю щекотать прелестные голенькие ножки девочек, - после чего он с удвоенной силой накидывается на ее беспомощные стопы.
Теперь Пинки смеется и кричит слишком сильно, она не может не только сопротивляться, но хотя бы молить своего грязного, отвратительного и безумного мучителя о помиловании. Он наклоняется вниз и начинает неистово царапать ее голую подошву так, что Пинки кажется, что там нет больше кожи, а только обнаженные нервные окончания, выставленные напоказ специально для продолжающейся щекотливой пытки.
Наконец доктор Вуд встает на ноги и подходит к распростертой на земле девочке.
- Знаешь, - говорит он, обращаясь скорее к своим подчиненным, чем к Пинки, - Мне тут шепнули на ушко, что ты мечтаешь отсосать у меня, лишь бы получить сигаретку. Приготовьте свои сигареты, мальчики, ибо наступило время отсоса для Пинки.
Щекотка мгновенно останавливается, и Пинки начинает понемногу отдавать себе отчет в происходящем. Ее сердце безумно колотится и, кажется, готово выскочить изо рта, а ее саму охватывает безумный ужас, когда она видит, как грязные руки доктора Вуда опускаются вниз и начинают расстегивать молнию на его брюках. И безумное пение бродяг снова оглушительно гремит вокруг.
- Щекотать, щекотать, щекотать, щекотать, щекотать, - слышит она и понимает, что нестерпимая щекотка начнется с минуты на минуту. Так оно и происходит. Она чувствует, как пальцы скользят вниз по всей длине внутренней части ее рук и останавливаются в ее безумно щекотливых подмышках лишь затем, чтобы пуститься там вскачь бешеным галопом. Пинки снова кричит и хохочет, не переставая глядеть на ширинку доктора Вуда, которая медленно расходится в стороны.
- Оставьте мои руки в покое, вы, уроды! - умудряется прокричать Пинки сквозь истерический смех.
- Ножки, ножки, ножки. Время щекотать твои ножки! - слышится бормотание из-за спины доктора Вуда. Она не может видеть, но может их чувствовать. Острые, жестокие ногти скользят вверх и вниз по ее сморщенным подошвам. Они скребут основания ее пальчиков и царапают ее пятки. Пинки визжит и визжит. Ее хохот делается все оглушительней, и она сама уже находится на краю безумия.
- Готова? - спрашивает с гнусной ухмылкой доктор Вуд. Пинки из последних сил трясет головой, не теряя из виду молнию. Внезапно ширинка расстегивается полностью и, когда доктор Вуд широко ее распахивает, Пинки округлившимися от ужаса глазами видит в ней лицо Мег. Несколько секунд она ошарашено смотрит на женщину. Затем внезапно лицо Мег подается вперед с громким собачьим лаем. Пинки пронзительно кричит и просыпается.
- Срань господня! - сказала она, садясь на кровати. Она вся обливалась потом, ее сердце безумно колотилось, готовое вырваться из груди. Они подняла руки, убрала прилипшие к ее шее волосы и попыталась обмахнуться рукой, чтобы слегка остыть.
Потом она взглянула на часы. Было уже три часа ночи.
- У меня все это произойдет на самом деле всего через несколько часов, - проговорила тихо Пинки. - Мне нужно выбраться ко всем чертям из этого поганого места. Сейчас же!!! |
